Толстой и его мысли о трагическом положении россии. Презентация на тему: "Лев Николаевич Толстой Я был природа … Лев Толстой Лев Толстой «Первые воспоминания» Толстой рассказал нам о русской жизни почти столько же, как и вся."

УРОК 1

ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ ТОЛСТОЙ (1828-1910). СТРАНИЦЫ ВЕЛИКОЙ ЖИЗНИ

Чтобы жить честно, надо рваться, путаться,

биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять

начинать, и опять бросать, и вечно бороться и

лишаться, а спокойствие – душевная подлость.

Лев Толстой

I. Родовое гнездо (1828 -1837)

Предки

Андрей Харитонович Толстой (глава Тайной правительственной канцелярии при Петре I) Петр Андреевич Толстой (посланник в Константинополе) Илья Андреевич Толстой (губернатор в Казани)Николай Ильич Толстой (помещик в Ясной Поляне)

Михаил Черниговский Иван Юрьевич Волконский Фёдор Иванович Волконский (геройски погиб на Куликовом поле) Сергей Фёдорович Волконский (генерал-майор) Николай Сергеевич Волконский (приближённый Екатерины II, воевода в Архангельске) Мария Николаевна Волконская

Толстые:

1823 г.- Николай, 1826 г. – Сергей, 1827 г. – Дмитрий, 1828 г. – Лев, 1830 г. – Мария

Детство (1830 г. – смерть матери)

- Ясная Поляна – чувство красоты, сердечности, Родины;

Тетушка Татьяна Александровна Ергольская;

Игра в «муравейных братьев»;

Тёплая, любовная атмосфера;

II. Отрочество(1837 - 1841)

1837 г. – смерть отца, переезд в Москву;
1838 г. – смерть бабушки;
Разлучённые;
1841 г. – смерть тётушки Александры Ильиничны;
Отъезд в Казань к П.И. Юшковой –последней родной тётке.

III. Юность (1841 – 1849)

1841 – 1844 гг. – подготовка в университет;
1844 г. –поступление в Казанский университет на факультет восточных языков, затем на юридический;
идеалы «комильфо», провал на экзаменах за 1 курс;
1847 г. – покидает Казань и уезжает в Ясную Поляну; увлечение Руссо (идея исправления мира через самоусовершенствование); ведение дневника;
Неудача в хозяйственных преобразованиях.

IV. Молодость на Кавказе (1850 – 1853)

1850 г. – определяется на службу в канцелярию тульского губернского правления;
1851 г. – отъезд с братом Николаем на Кавказ;
казачья станица, дружба с Епишкой, настороженность казаков (впоследствии рассказал об этом в повести «Казаки»).

V. «Детство (1852), «Отрочество» (1854), «Юность (1857)

1. шумный успех трилогии;

2. изображение внутреннего мира человека (Николенька Иртеньев);

3. опыт неповторимого детского отношения к миру (ключевая роль в развитии человека отводится детству);

4. чрезвычайно болезненный этап – отрочество;

5. юность – своеобразное возвращение к детству, только более зрелое.

VI. Толстой – участник Крымской войны (1853 – 1855)

1853 г. – начало русско-турецкой войны;
1854 г. – перевод в Дунайскую армию, прапорщик;
мечты о подвиге, о славе;
в осажденном Севастополе;
1855 г. – Четвёртый бастион Севастополя, «скрытая теплота патриотизма».
1856 г. – Чернышевский о «диалектике души» Толстого.

VII. Писатель, общественный деятель, педагог (1855-1870)

1861 г. – «мировой посредник» во время крестьянской реформы;
увлечение педагогикой, поездки в Западную Европу дляизучение опыта постановки народного образования, заводит народные школы в Ясной Поляне и её окрестностях, издаёт специальный педагогический журнал;
1862 г. – женитьба на С.А. Берс;
1863 – 1868 гг. – работа над романом «Война и мир».

VIII. «Я отрекся от жизни нашего круга» (1870-1890)

Жизненный путь и творческая биография (с обобщением ранее изученного). Духовные искания писателя. Роман-эпопея «Война и мир».

Этапы жизненного и идейно-творческого развития Л.Толстого.

1. 1828-1849 гг. Детство, отрочество. Юность: истоки личности.

2. 1849-1851 гг. Ясная Поляна: опыт самостоятельной жизни.

3. 1851-1855 гг. Военная служба. На пути к «Войне и миру».

4. 1860-1870 гг. Писатель, общественный деятель, педагог.

5. 1880-1890 гг. «Я отрекся от жизни нашего круга».

6. 1900-1910 гг. Люди и встречи. Исход.

Лучшие произведения Толстого.

1. «Война и мир» (1864-1869)

2. «Анна Каренина» (1870-1877)

3. «Власть тьмы» (1866)

4. «Крейцерова соната»(1889-1889)

5. «Воскресение» (1889-1899)

6. «Хаджи - Мурат» (1896-1905)

7. Комедия «Плоды просвещения» (1900)

8. Публицистические статьи «Не могу молчать», «Не убий и другие» (1908)

9. «После бала» (1903)

Лев Николаевич Толстой оставил великое художественное наследство, вошедшее в сокровищницу не только русской, но и мировой литературы. Гениальный художник, страстный моралист, он, может быть, как никто из русских писателей явился совестью нации. Каких бы сторон жизни ни касался этот выдающийся человек в своих произведениях, живописал он небывало глубоко, по-человечески мудро и просто. Но Толстой вошел в историю духовной жизни не только как великий художник, но и как своеобразный мыслитель. ХIХ век ни в России, ни в Европе не знал другого такого могучего, страстного и горячего "искателя правды". И это величие личности Толстого отразилось как на его мысли, так и на всей его жизнДетство, отрочество, юность

В усадьбе Ясная Поляна, находящейся в четырнадцати верстах от старинного русского города Тулы, 28 августа (11 сентября) 1828 года родился гениальный русский писатель Лев Николаевич Толстой.

Семья Толстых принадлежала к высшей аристократической знати России. Отец Толстого - граф Николай Ильич - мечтательный юноша, единственный сын своих родителей, вопреки желанию родных, 17 лет поступил на военную службу, и в течение ряда лет он участвовал во многих сражениях Отечественной войны 1812 года. По выходе в отставку женился и поселился в имении своей жены в Ясной Поляне, где занимался хозяйством. Мать Толстого - Мария Николаевна - единственная дочь князя Н.С. Волконского, была образованной женщиной своего времени. Большую часть своей юности она провела в Ясной Поляне в имении своего отца. Супруги жили счастливо: Николай Ильич с большим уважением относился к своей жене и был ей предан; Мария Николаевна же испытывала к мужу искреннюю привязанность как к отцу своих детей. А их у Толстых родилось пятеро: Николай, Дмитрий, Сергей, Лев и Мария.

Мария Николаевна умерла вскоре после рождения дочери Марии, когда ее младшему сыну Левушке не было и двух лет. Он ее совсем не помнил и, вместе с тем, в душе своей создал чудный образ матери, который любил всю жизнь. "Она представлялась мне таким высоким, чистым, духовным существом, что часто в средний период моей жизни, во время борьбы с одолевшими меня искушениями, я молился ее душе прося ее помочь мне, и эта молитва всегда помогала мне", - писал Толстой уже в зрелом возрасте.

Беззаботно и радостно протекала жизнь Л.Н. Толстого в Ясной Поляне в детские годы. Любознательный мальчик жадно впитывал в себя впечатления от богатой яснополянской природы и окружающих его людей. Любил Левочка в детстве читать книги. Он увлекался стихами Пушкина, баснями Крылова. Любовь к Пушкину Толстой сохранил на всю жизнь и называл его своим учителем.

Маленький Толстой был очень чувствителен. Детские огорчения Левочки вызывали в нем, с одной стороны, чувство умиления, с другой, - стремление разгадать тайны жизни, и эти стремления остаются в нем на всю жизнь.

С самого раннего детства Толстого в Ясной Поляне, кроме родных и близких, окружали дворовые (слуги) и крестьяне. Они оказывали большое влияние на Толстого; они сближали его с народом, невольно заставляли его задумываться над вопросом, почему жизнь устроена так несправедливо, что богатые дворяне владели землей и крепостными людьми, сами жили в праздной роскоши, а крепостные крестьяне должны были работать на дворян, жить в нужде и всегда подчиняться своим господам.

Николай Ильич решил перевезти детей в Москву, там было больше возможности дать им образование. Толстому было девять лет, когда он впервые уехал из Ясной Поляны. В дальнейшем Л.Н. Толстому часто приходилось ездить на экипажах из Ясной Поляны в Москву и обратно. Впечатления от этих поездок были так сильны и ярки, что они нашли свое яркое отражение в "Детстве", "Отрочестве".

Вскоре после переезда семьи в Москву умирает отец. Менее чем через год после смерти Николая Ильича скончалась графиня Пелагея Николаевна, так и не сумевшая смириться с потерей сына. Дети Толстые остались круглыми сиротами. Над ними была назначена опека. Сначала их опекуншей была ближайшая родственница - добрая и глубоко религиозная Александра Ильинична Остен-Сакен; а после ее смерти, последовавшей в 1841 году, другая тетка, Пелагея Ильинична Юшкова - женщина хотя и недалекая, однако пользовавшаяся в аристократическом кругу большим уважением, во многом благодаря своему мужу Владимиру Ивановичу Юшкову. Жили Юшковы в Казани, куда дети и были отправлены. Но самым близким человеком для детей Толстых становится Татьяна Александровна Ергольская - дальняя родственница по линии отца. Это была небогатая, довольно привлекательная женщина, всю свою жизнь нежно любившая Николая Ильича. "Главная черта ее была любовь, но как бы я ни хотел, чтобы это было иначе - любовь к одному человеку - к моему отцу, - писал о ней Лев Николаевич. Только уже исходя из этого центра, любовь ее разливалась и на всех людей". Т.А. Ергольская в Казань вместе с детьми Толстыми не поехала.

Весной 1844 года 16-летний Толстой держит экзамен в Казанский университет на арабо-турецкое отделение восточного факультета, с намерением стать дипломатом. Одевшись в шинель с бобрами, в белых перчатках и треуголке, Толстой явился в Казанский университет настоящим джентльменом. С этого времени начинается его светская жизнь.

Толстого захватывала буйная шумная светская жизнь. И светлые детские грезы, и неясные мечты - все утонуло в этом водовороте казанской жизни. Но чем больше он находился среди шумного и праздного общества, тем все чаще юноша Толстой оставался одиноким, ему все больше становился не по душе этот образ жизни.

Рушатся и религиозные представления Толстого в это время. "Я с шестнадцати лет перестал становиться на молитву и перестал по собственному побуждению ходить в церковь и говеть", - вспоминал он в "Исповеди". Светская жизнь его утомляет и не удовлетворяет, он все больше и больше задумывается над фальшью жизни окружающих его, он начинает испытывать душевную тревогу.

Не имея склонности к дипломатии, Толстой через год после поступления в университет решил перевестись на юридический факультет, считая, что юридические науки более полезны для общества.

С большим интересом он слушает в университете лекции магистра гражданского права Д. Мейера - сторонника Белинского, сторонника передовых идей. Идеи Белинского, его статьи о литературе проникали в стены и Казанского университета и оказывали свое благотворное влияние на молодежь. Толстой с увлечением читал русскую художественную литературу, по душе ему были Пушкин, Гоголь, из зарубежной литературы - Гете, Жан Жака Руссо. В книгах Толстой ищет ответы на волнующие его вопросы. Не ограничиваясь прочтением той или иной книги, он ведет записи по поводу прочитанного.

Но и юридические науки не могли удовлетворить Толстого. Перед ним встают новые и новые вопросы, на которые он не мог получить ответа в университете.

В конце своего пребывания в университете Толстой от случайных записей в тетрадях переходит к систематическому ведению дневника. В дневниках он излагает правила жизни, которым считает необходимым следовать: "1) Что назначено непременно исполнить, то исполняй, несмотря ни на что. 2) Что исполняешь, исполняй хорошо. 3) Никогда не справляйся в книге, ежели чего-нибудь забыл, а старайся сам припомнить". Наряду с составлением правил жизни Толстой задумывается и над вопросом цели жизни человека. Цель своей жизни он определяет так: "…сознательное стремление к всестороннему развитию всего существующего"

В 1847 году, находясь на последнем курсе, Толстой покидает университет. Главное, что побудило его это сделать, как он сам об этом говорит, - это желание посвятить себя жизни в деревне, стремление делать добро и любить его.

По приезде Толстого в Ясную Поляну состоялся раздел между братьями отцовского наследства. 19-летнему Льву Николаевичу, как младшему из братьев, досталась Ясная Поляна. Толстой, молодой хозяин-помещик со всей страстностью стремиться поправить свое пошатнувшееся хозяйство. В деревне Толстой продолжает вести свой дневник. Характерной чертой дневников писателя и в это время является непосредственность, глубокая искренность и правдивость. В них он уделял много внимания самоанализу, бичевал свою праздную жизнь, свои недостатки. Но жизнь в деревне все же не могла полностью удовлетворить писателя и заполнить его интересов. В начале 1849 года Толстой уезжает в Москву, а затем в Петербург, где с головой ушел "в безалаберную" жизнь светского молодого человека "без службы, без занятий, без цели". Особенно его привлекал "процесс истребления денег" за карточным столом. Чтобы положить конец такому образу жизни, Толстой решает уехать на Кавказ. И в апреле 1851 года отправляется вместе со своим братом - офицером Николаем Николаевичем, получившим туда назначение.

Кавказ. Севастополь

Поездка Л. Толстого на Кавказ была толчком к проявлению творческих сил писателя, которые накапливались еще раньше. Впечатления от богатой кавказкой природы, от шумных станиц, от смелых и гордых людей не мешали писателю усиленно работать над собой. Он все больше проявляет стремление к творчеству. Теперь он не расстается со своими тетрадями, записывает в них все, что видит в избе, в лесу, на улице, переписанное переделывает, исправляет. Наблюдения за жизнью и бытом казаков легли в основу одной из самых поэтических созданий Толстого - повести "Казаки".

На Кавказе Толстой написал часть своей трилогии - "Детство", "Отрочество". В трилогии встречаются персонажи, прототипами которых явились родные Толстого, близкие его семье люди, его друзья и учителя, но в центре ее стоит Николенька Иртеньев - необыкновенно впечатлительный ребенок, внутренне очень подвижный, склонный к самоанализу, но в то же время умеющий наблюдать окружающую жизнь. Эти черты Николеньки еще сильнее проявляются в его отрочестве и юности. Сам Толстой в воспоминаниях, написанных в старости, указывал на то, что в "Детстве" нашли отражение события жизни его приятелей детства и его собственной.

Одновременно с работой над трилогией Толстой был занят произведением, которое в рукописных текстах и дневниковых записях носило заглавие "Роман русского помещика". В нем Толстой намеревался изложить "зло правления русского", которое он усматривал в существовании в России неограниченной царской власти и крепостного права. Роман, над которым Толстой работал с перерывами около пяти лет, не был закончен, потому что Толстой не мог найти решения основного вопроса, стоящего перед ним, - как сочетать интересы крестьян с интересами помещика. В 1856 году был опубликован значительный фрагмент романа, озаглавленный "Утро помещика".

Непосредственное участие Толстого в военных действия на Кавказе, дало ему материл для рассказов на тему войны и о военном быте. Это отразилось главным образом в рассказах "Набег" и "Рубка леса". Толстой показал войну с такой стороны, с какой до тех пор она не изображалась в литературе. Его занимает не столько батальная тема сама по себе, сколько то, как ведут себя люди в военной обстановке, какие свойства натуры обнаруживает человек на войне.

Кавказский период оставил глубокий след в жизни Толстого, он его считал одним из лучших периодов своей жизни - это был период духовного возрождения и литературного роста писателя.

С Кавказа Толстой переехал в Севастополь. Во время Крымской войны он, артиллерийский офицер, сражался на знаменитом 4-м бастионе, одном из самых опасных участков обороны Севастополя. В этих экстремальных условиях Толстой проявил себя с самой лучшей стороны. Он участвовал во всех боевых операциях своего подразделения, умело командовал орудиями и чаще других офицеров дежурил на батарее. Офицеры его уважали, а среди солдат он пользовался репутацией отчаянного храбреца.

За проявленную храбрость подпоручик артиллерии Лев Толстой был награжден орденом Анны и медалями "За защиту Севастополя" и "В память войны 1853-1856 гг."

"Севастопольские рассказы" являются дальнейшим развитием творчества молодого писателя. Это следующий этап в изображении Толстым войны. Здесь он первый, в сущности, правдиво показал войну "не в правильном красивом блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами", а "в настоящем ее выражении - в крови, в страданиях, в смерти".

Боевая обстановка Севастополя, близость с солдатами вызывают у писателя много размышлений о будущей своей жизни. Его уже не удовлетворяет военная карьера, он записывает в дневнике: "Военная карьера не моя и чем раньше я из нее выберусь, чтобы вполне предаться литературной, тем будет лучше".

В дневниках за 1854 год Толстой уделяет очень много внимания самоанализу; то он говорит о своей бесхарактерности, то о лени, раздражительности, считая их важными пороками. Он приходит к выводу, что чем выше стараешься показать себя людям, тем ниже становишься в их мнении. Несмотря на любовь и внимание, которыми пользовался писатель среди близких и знакомых, он испытывал в Крыму так же, как и на Кавказе, чувство одиночества.

Яснополянская школа

Добившись отставки, в мае 1856 года Толстой возвращается опять в свою любимую Ясную Поляну. Здесь ему как-то грустно, но приятно. Но чтобы расширить свой кругозор, начать новую жизнь, о чем он думал все время, Толстой в январе 1857 года едет за границу. Свое пребывание там он старается использовать для пополнения знаний. В Париже Толстой встретился с Тургеневым и Некрасовым. Познакомился с французским писателем и путешественником Проспером Мериме. За границей Толстой написал повесть "Из записок князя Л. Нехлюдова. Люцерн" и начал рассказ "Альберт". Сюжетную основу "Люцерна" и "Альберта" составили события, в которых автор принимал личное участие. Изображая бедственную судьбу уличного певца ("Люцерн") и гибнувшего от равнодушия меценатов, спившегося скрипача ("Альберт"), Толстой ставил вопрос о назначении искусства, о горькой судьбе его служителей в обществе, где господствует эгоизм, стяжательство, карьеризм, а кумиром является денежный мешок.

В августе 1857 года возвратился в Россию, в Ясную Поляну. Еще двадцатилетнего юношу Толстого привлекала педагогическая деятельность, в 1849 году он занимался с детьми яснополянских крестьян. И через десять лет, в 1859 году он решил вернуться к ней. В поисках выхода из своего беспокойного тревожного состояния, в том самом флигеле, где он занимался музыкой и чтением, он открывает школу. С любопытством и трепетом пришли ребята впервые на барскую усадьбу к своему будущему учителю. Но достаточно было Толстому задать детям несколько вопросов, рассказать, чем они будут заниматься в школе и страха как не бывало. Ребята сами стали задавать вопросы, рассматривать классные комнаты и слушали первую беседу писателя, теперь их учителя.

Толстой с головой ушел в педагогическую работу. И он чувствовал необходимость более широко познать постановку народного образования и не только в России, но и в других странах. В июле 1860 года Толстой вторично едет за границу. Главная цель путешествий была, как он писал брату Сергею Николаевичу из Парижа: "…узнать современное положение школ за границей, чтобы никто не смел мне в России указывать по педагогии на чужие края, и чтобы быть на уровне всего, что сделано по этой части". (4, 47)

После крестьянской реформы (1861) между крестьянами и помещиками происходили бесконечные споры и недоразумения. Многие помещики не хотели отказываться от своих прав на крестьян, некоторые не хотели отдавать им землю, и такие споры и должны были разрешать посредники. По приезде из-за границы Толстой был назначен мировым посредником по Крапивенскому уезду Тульской губернии. Но у писателя было и второе дело - это его школа. Как только он приехал из-за границы сразу приступил к занятиям с учениками, их было около 50. В это время он уже добивается признания своей школы и становится приходским народным учителем. Толстой страстно увлекался школьными занятиями. Слава о Яснополянской школе распространилась не только по Тульской губернии, о ней знали в Москве, Петербурге, даже за границей. Кроме своей Яснополянской школы, Толстой организовал тогда несколько школ в окрестных деревнях. Так, в октябре 1861 года были открыты три школы - Головеньковская, Житовская и Ломинцевская, затем в участке, где Толстой был мировым посредником, количество школ дошло до двадцати одной.

Семейная жизнь. "Война и мир"

Как ни увлекался Толстой своей школой и посреднической деятельностью, все же он не мог заглушить в себе художника-писателя, его сильнее прежнего потянуло к созданию художественных произведений. У Толстого появилось непреодолимое желание в художественных образах рассказать о русской жизни, о том, что его волнует, высказать свои задушевные взгляды, свои идеи, свои чувства, рассказать о прожитом и пережитом им за это время. Он собирает материал к роману "Декабристы", который задумал написать еще за границей, после знакомства с декабристом С.Г. Волконским, вернувшимся только из ссылки, пишет рассказ "Поликушка", заканчивает повесть "Казаки", над которой он работал с перерывами около 10 лет.

Несмотря на начавшийся подъем литературной работы, Толстому все труднее и труднее было жить одному. Летом 1862 года он чувствовал себя особенно одиноким. "Нет у меня друзей, нет! Я один. Были друзья, когда я служил мамону, и нет, когда служу правде".

Ему грустно и тоскливо, и все чаще и чаще продолжает ездить в Москву и бывать там в семье известного придворного доктора Андрея Евстафьевича Берса, у которого было три дочери - Лиза, Соня и Таня. Здесь Толстой испытывает тепло и уют. И его неотразимо тянет к средней дочери Берсов Соне. Она нравилась ему своим простым нравом, своим радушием, весельем, живым умом. Софья Андреевна внесла в жизнь Ясной Поляны большое оживление и уют. Теперь писатель обрел душевный покой. Он был доволен своей жизнью. Все его тревоги и сомнения как будто исчезли. Толстому стал яснее его жизненный путь. Окруженный вниманием жены, Толстой целиком погружается в литературную работу. Новые образы уносят его в глубь истории нашей родины - на поля великих сражений русского народа. Толстой живет вместе со своими героями и рисует картины русской общественной жизни эпохи Отечественной войны 1812 года.

В 1862 году исполнилось семь лет после падения Севастополя, Россия еще не залечила раны, русские люди еще глубоко переживали свое поражение и падение Севастополя. Надо было вдохнуть в народ веру в себя, в свои силы, в свое мужество, показать пример силы народной, разбудить его национальное самосознание, показать духовную красоту русских людей, их героическую борьбу за свою независимость. Все это нашло отражение в бессмертной эпопее "Война и мир". Роман "Война и мир" Толстой начал писать в 1863 году и закончил в 1869 году. Прежде чем приступить к роману "Война и мир" Толстой изучал письма, рукописи, газеты, книги об истории Отечественной войны 1812 года, он интересовался воспоминаниями современников, их рассказами об этом времени, он зачитывался историей Александра Й и Наполеона, изучил их отношения, их характеры и их окружение. И уединившись в своем кабинете, Толстой рисовал образы и прелестной Наташи Ростовой, и благородного Андрея Болконского, независимого и гордого патриота, его отца Василия и добродушного, честного Пьера Безухова и других героев романа. Жизнь Толстого в период его вдохновленной работы над романом "Война и мир" проходила более или менее спокойно. Летом 1863 года у четы Толстых родился первенец Сережа. Через год родилась дочь Таня.

70-е годы. "Анна Каренина". Духовный кризис

После напряженной долгой работы Толстой заканчивает свою гениальную эпопею - роман "Война и мир". Можно было сделать перерыв в работе, но у писателя вырастали уже новые желания, новые потребности и он записывает: "Душа просила чего-то - чего-то хотелось. Чего же мне хочется?" - задавал он себе вопрос. Ему и самому не ясны были свои желания, но он чувствовал потребность в изменении своей жизни, чувствовал нарастающую душевную тревогу, желание найти такое, чего нет в окружающем. В этих поисках вечно нового сказывается вся гениальная страстная живая натура писателя. Ему хочется переродиться и быть совсем другим.

Он изучает драмы Шекспира, Мольера, Гете. Начал неожиданно изучать греческий язык. Вновь загорелся желанием работать на ниве просвещения. Его захватила мысль о подготовке учителей из народа, он пытался открыть "Университет в лаптях", по выражению Софьи Андреевны. Но это ему не удалось сделать из-за недостатка средств.

Книги, по которым учили детей, были скучны и непонятны, и у Толстого зародилась мысль написать для школ новую "Азбуку" и книги для чтения. Он пишет много мелких детских рассказов, басен, сказок и в то же время создает большой рассказ "Кавказский пленник". Работал над ним Толстой очень тщательно, особенно над языком рассказа, добиваясь его простоты и ясности, так, чтобы он мог пройти "через цензуру дворников, извозчиков, черных кухарок".

"Азбука" большого успеха не имела. Толстой вскоре принялся за создание больших художественных произведений.

Толстого занимает новый замысел - изобразить тип замужней женщины из высшего света, потерявшей себя, жалкой, но не виноватой. Образ этот возник у писателя еще в 1870 году. Это был замысел романа "Анна Каренина". В "Анне Карениной" Толстой все тот же великий художник-психолог, необыкновенный знаток человеческой души, от глаз которого не укроется малейшее ее движение. Он показал нам новые человеческие индивидуальности и проник в новые психологические глубины. Анна, Вронский, Каренин, Левин, Кити, Стива Облонский, его жена Долли - все эти образы - замечательные художественный открытия, которые были под силу только все крепнувшему таланту Толстого. Роман "Анна Каренина", по оценке Достоевского, "совершенство как художественное произведение, с которым ничто подобное из европейских литератур в настоящую эпоху не может сравниться".

После долгих и радостных лет жизни семью Толстых постигло тяжелое горе. В 1873 году умер младший сын писателя Петя. Летом 1874 года умерла любимая тетенька Татьяна Александровна Ергольская, занимавшая большое место в жизни писателя.

Толстой заканчивал свой роман "Анна Каренина" в то время, когда прошло уже более десяти лет после отмены крепостного права и когда в России быстро менялись старые порядки, но новые еще не установились. Когда помещичья земля перешла к крестьянам, а они не могли освоить ее и поэтому часть из них оставляла землю, шла в город на заработки и лишь небольшая часть крестьян, скупали у разорившихся крестьян землю. Толстому не давали покоя мысли о судьбе крестьян и разоряющемся помещике, о их взаимоотношениях и он мучительно искал выхода из этого исторически создавшегося положения.

Писатель продолжал уходить на прогулки, пропадать на охоте, внешне жить по-прежнему, но в душе у него нарастала тревога, неудовлетворенность жизнью. И чтобы заглушить в себе эти чувства, Толстой особенно много занимается музыкой, он играет на пианино по 4-6 часов в день. Играя, он как бы прислушивался к себе, к своему внутреннему голосу, к тому новому, что нарастало в его душе. И в музыке, и в охоте он хотел забыться от гнетущих его дум и горестных чувств. Но чувство неудовлетворенности было так сильно, что ни музыка, ни охота, ни исполнение религиозных обрядов не могли успокоить его. В таких случаях писатель старался влиться в гущу народа, где он находил, как ему казалось, разрешение мучивших его сомнений, он обретал веру в себя и в жизнь.

После долгих мучительных размышлений, после напряженных исканий Толстой пришел к выводу, что класс, к которому он принадлежал, не способен возродиться, не способен спасти судьбы любимой им родины, не способен построить разумное общество, в котором были бы все счастливы. Он видел непроходимую пропасть между двумя мирами - миром эксплуататоров, заплывших жиром высокопоставленных царских чиновников, и миром угнетаемых, живущих в беспросветной нищете, и понял, что все его идеалы, все его надежды на единение классов рушатся, что никогда помещики не пойдут навстречу объединению с народом.

Писатель ясно видел, что народ обманывают все: и правительство, и помещики, и купцы, и попы. Писателя охватывает смятение и отчаяние, он даже думает о самоубийстве, так же как его герой Левин в романе "Анна Каренина". Как же жить? Что же делать дальше? Без веры в будущее своего народа, своей страны писатель жить не может. Где же найти точку опоры, за что же уцепиться? И Толстой обращает теперь все свои взоры к трудовому народу. Толстой настолько вживается в жизнь простого народа, что и сам начинает выражать его взгляды, его интересы, его миропонимание, то есть он окончательно уходит от своего класса.

О своем духовном перевороте Толстой писал в "Исповеди", над которой он начал работать в начале 1880 года. В ней он, подводя итоги своей деятельности до 80-х годов, объяснял и причины духовного кризиса. "Я отрекся от жизни нашего круга, признав, что это не есть жизнь, а только подобие жизни…"

Внимание его привлекают и религиозные сочинения. Он читает сочинения протопопа Аввакума, Евангелие и другие. С целью уяснения религиозных вопросов, познания жизни людей и их быта Толстой весной 1881 года пешком идет со своим слугой С.П. Арбузовым в монастырь - Оптину пустынь. Он считает свое путешествие очень важным и полезным. Ему важно увидеть "…как живет мир божий, большой, настоящий, а не тот, который мы устроили себе и из которого не выходим, хотя бы и объехали вокруг света"

В Оптиной пустыне Толстой в старцах он разочаровывается. Но зато простым народом все больше и больше восхищается, восхищается его мудростью и добротой.

Ни дорожные невзгоды, ни трудности путешествия, ни возраст не останавливали писателя. Он сам говорил, что дорога для него ужасно тяжела, беспокойна, но тем не менее опять и опять уезжал или уходил то в Оптину пустынь, то в Киев, то в Самарские степи, то в Москву, то в Петербург.

А он безумный ищет бури,

Как будто в бурях есть покой.

Этими словами Лермонтова Софья Андреевна выражала бесконечное стремление мужа к передвижениям, вечным исканиям чего-то нового.

В то время как семья Толстого хотела спокойной жизни, он жаждал знаний, искал правды, хотел знать, чем живут люди. В поисках истины ездил Толстой и в Троице-Сергиеву Лавру, беседовал там с высокими духовными лицами и пришел к еще большему убеждению, что церковь с ее слугами защищает интересы не народа, а его угнетателей, правительство. Духовники, по мысли Толстого, навсегда сошли с истинного пути служения людям в тот момент, когда "освятили первого царя и уверили его, что он своим именем может помочь вере". Желая разоблачить ложь, обман церкви и государства и дать советы людям, как надо жить, Толстой начинает писать на религиозно-философские темы, он пишет статью "Церковь и государство", чем вызывает недовольство со стороны окружающих.

Но писателя привлекала жизнь больше крестьян, жизнь деревни. Толстой подолгу беседует с крестьянами, ходит в избы, дворы, посещает крестьянские поля, луга, работает с ними, старается понять и осмыслить их труд, их нравственные устои, их мораль, понять и изучить их речь. Во время беседы с крестьянами Толстой записывает отдельные слова, народные пословицы, поговорки, меткие народные выражения. Записные книжки 1879 года послужили Толстому в дальнейшем материалами для многих его художественных произведений, главным образом для народных рассказов.

80-е годы. Москва

Семья Льва Николаевича росла. У него было уже семь детей. Старшие дети становились взрослыми. Надо было дать им образование. И осенью 1881 года семья писателя переезжает в Москву. Вскоре после переезда в Москву Лев Николаевич принялся за определение детей. Старший сын Сергей учился в университете, Илью и Льва определили в частную Поливановскую гимназию. Для старшей дочери Татьяны пригласили художника В.Г.Перова, а затем она поступила в школу живописи и позднее занималась с художником Н.Н. Ге.

Лев Николаевич был недоволен переездом в Москву, его тяготила и раздражала роскошь комнат, в которых он поселился. Его раздражал уличный шум, сутолока города, он тосковал, искал общения с народом и природой. Чтобы избавить себя от тоски, он стал переезжать на лодке реку Москву и уходить на Воробьевы горы, и там среди природы находил себе отдых от городской жизни, встречал в лесу работающих людей, с радостью пили, колол с ними дрова и подолгу беседовал.

В начале 1882 года Толстой принимает активное участие в переписи Москвы, которая проводилась в течение трех дней. После посещения Хитрова рынка, на котором он увидел голодных, грязных, полураздетых людей, после участия в переписи Толстого еще больше охватывает ненависть к правящим классам, еще больше в нем растут симпатии ко всем угнетенным и порабощенным. Свои наблюдения во время переписи населения он отражает в своих произведениях. Он начинает писать полную гнева обличительную статью "Так что же нам делать?". Смело бросал Толстой огненные слова обвинения миру господ, миру угнетателей. Одновременно с работой над статьей Толстой продолжает работать над народными рассказами.

Толстой в период московской жизни со всей страстностью обращается к философии народов Востока. Он с увлечением читает китайского мыслителя Конфуция, читает все, что касается жизни китайского народа, его быта, религии. С интересом читает китайского мыслителя Лао-Цзы, переводит его на русский язык, выписывает отдельные мысли.

Большую любовь питал Л.Н. Толстой к индийской народной мудрости, к народной поэзии. Идеи, мысли восточной мудрецов были созвучны Толстому.

Но философия не могла разрешить всех сомнений и больных вопросов, стоящих перед писателем. Не найдя ответов на мучившие вопросы в философии, он обращается к экономической литературе, писатель читает книгу Генри Джорджа о национализации земли. Толстому казалось, что теперь удастся разрешить сложный крестьянский вопрос о земле. Он пытался применить теорию Джорджа на практике. И эти попытки в жизни нашли отражение в романе "Воскресение".

С 1884 года Толстой становится вегетарианцем, бросает курить, стремиться к еще большей простоте жизни. Все настойчивее и настойчивее овладевает им мысль, а нельзя ли оставить эту барскую усадьбу, нельзя ли поселиться в крестьянской избе, жить вместе с трудовым народом. Но до этого шага Толстому еще было далеко, он еще глубоко своими корнями входил в хозяйство и был еще крепко связан с семьей.

Помогая многодетной яснополянской вдове Копыловой возить сено летом 1886 года, Л.Н. Толстой ушиб себе ногу и около трех месяцев был прикован к постели. Во время болезни Толстой вспомнил случай из судебного дела, данного ему для знакомства тульским прокурором Давыдовым.

Пьеса "Власть тьмы" была написана им довольно быстро, уже в конце 1886 года Толстой ее закончил. В своей пьесе Толстой показывает, как деньги уродуют жизнь человека, толкают его на преступления. Они разрушают устои крестьянской семьи, развращают людей, попирают человеческие чувства. Они сделали преступниками и Матрену, и Никиту, в основе своей неплохих людей. В пьесе выведены яркие образы крестьян, находящихся во "власти тьмы", живущих в "темном царстве".

В один год с "Властью тьмы" вышла в свет одна из замечательных повестей Толстого- "Смерть Ивана Ильича", написанная на тему об ужасе умирания человека, все существо которого было наполнено ничтожной и жалкой житейской суетой.

Не успел еще Толстой закончить пьесу "Власть тьмы", как приступил к написанию новой пьесы "Плоды просвещения". Эта комедия построена на противопоставлении двух миров - мира обездоленных, ограбленных мужиков и мира грабителей, угнетателей крестьян. Комедию "Плоды просвещения" царское правительство долго не разрешало к напечатанию и постановке в театрах, но пьеса ходила по рукам и ставилась на домашних и любительских сценах. Только осенью 1891 года состоялась первая постановка на сцене Александрийского театра.

Пьесы Толстого переходили на сцену не только русских театров, их ставили и на сценах театров Парижа, Лондона, Берлина.

Летом 1887 года в Ясную Поляну приехал известный в то время актер В.Н. Андреев-Бурлак, чтец-декламатор. Бурлак рассказал Толстому историю об измене жены, которую он услышал от одного из пассажиров, когда ехал в Ясную Поляну. Эту историю Толстой положил в основу своего нового произведения "Крейцерова соната". Толстой начал над ней работу в 1887 и закончил в 1889 году. "Крейцерова соната" имела большой успех, но она для издания была запрещена и все попытки получить разрешение на ее печатание оставались тщетными. И только в марте 1891 года Софья Андреевна, добившись в Петербурге личного свидания с царем, получает разрешение на печатание "Крейцеровой сонаты" в полном собрании сочинений Толстого.

90-е годы. "Воскресение"

Выражением страстного протеста против коренных устоев самодержавного строя явился роман Толстого "Воскресение", над которым он работал в течение десяти лет с перерывами с 1889 по 1899 год. Материалом для романа "Воскресение" послужило судебное дело над "падшей" женщиной, проституткой Розалией, обвиненной в краже ста рублей у своего пьяного "гостя" купца Смелькова и в том, что она отравила его. Ее признали виновной и приговорили к каторге. В романе "Воскресение" широко охвачена русская жизнь конца XЙX века, затронуты самые глубокие и сложные проблемы того времени.

В 1890 году, ранней весной, в период работы над "Воскресением", в поисках истины, Лев Николаевич опять отправляется в Оптину пустынь. Толстому все еще хочется узнать настоящую веру. В Оптиной пустыни он беседует со старцем Амвросием о разных вероисповеданиях, но и там не находит ответа на волнующие вопросы. Толстой из монастыря уехал неудовлетворенным. Никакой истины он там не нашел, никакой настоящей веры не узнал, а та, которую он там видел, - все тот же обман, все та же ложь.

В Ясной Поляне искателя счастья человеческого теперь больше, чем когда бы то ни было, беспокоит "праздность, жир". Ему "тяжело, тяжело". Ему стыдно оттого, что приходится вести грязную, подлую жизнь, чтобы не нарушить "любви", не нарушить семейной жизни. У Толстого продолжает бывать множество гостей. Пустые разговоры с ними вызывают у него отвращение к праздной жизни, и он записывает: "Гости - бедствие нашей жизни". Только приезд Н.Н. Ге для Толстого "большая радость".

Главной причиной неудовлетворенности и беспокойства Толстого было то, что он не видел вокруг себя настоящей радостной жизни. "Тоскую очень о нецелесообразности жизни", - записывает в дневнике. Всю жизнь Толстой искал счастья для народа. Он верил, что должно быть здесь на земле, а не на небе, как в этом уверяли служители церкви. Толстой страстно хотел, чтобы не было бедных, нищих, голодных, тюрем, казней, войн, убийств и вражды между народами. Писатель с одинаковым уважением относился ко всем народам, для него равенство всех людей - аксиома, без которой он не может мыслить. "То, что заложено в сердце одного человека, лежит в сознании всякого другого, и то, что лежит в сознании одного народа, то лежит и в сознании всякого другого", - писал он в письме к Гецу.

Писатель считал, что народу необходимо нести свет. Внедрение в сознание трудового народа знания, науки Толстой считал важным делом и уделял много внимания, много энергии созданию и распространению литературы, которая удовлетворяла бы нужды народа. Но если литература должна служить народу, то это служения должно быть безвозмездно, это служение нельзя продавать. И Лев Николаевич предлагает Софье Андреевне написать письмо в редакцию "Русские ведомости" об отказе его от авторских прав на свои произведения. И чтобы все, кто желает в России и за границей, имели право безвозмездно издавать его сочинения, написанные начиная с 1881 года.

В 1891 - 1892 годах в центральных губерниях России разразился голод. Толстой мучительно переживал народное бедствие. Деятельность Толстого по оказанию помощи голодающим приняла самые широкие размеры. Он организует столовые. Помимо этого, он старается привлечь внимание общественности к разразившемуся народному бедствию, пишет статью "О голоде". Правительство страшно негодовало по поводу напечатания статьи. И с таким же негодованием встретило правительство и вторую статью Толстого о голоде "Страшный вопрос", а "Заключение к последнему отчету о помощи голодающим" даже запретили в России печатать, оно было опубликовано в 1896 году за границей.

Эти статьи отражали всю страшную действительность голодающих деревень и были наполнены таким страстным пафосом обличения, таким гневом к господствующему классу, что даже, помимо воли писателя, она заражала значительную часть русского общества глубокой ненавистью к существующему строю.

Толстой считал неизбежным изменение существующих форм жизни, неизбежным уничтожением существующего строя. Толстой подверг суровому обличению ненавистный самодержавный строй в своих публицистических статьях и в своем бессмертном романе "Воскресение".

Но как ни ненавидело царское правительство Толстого за его статьи, все же Министерство внутренних дел не решалось привлечь Толстого к ответственности, так как велика была популярность писателя не только в России, но и за границей. Далеко за пределы России распространились сочинения Толстого, его идеи, его слава как самобытного, оригинального, гениального писателя. К нему приезжали из-за границы ученые, писатели, общественные деятели, с ним устанавливали переписку. Приехал из Берлина Левенфельд. Он написал первую биографию Толстого на немецком языке.

Еще в молодости в своих ранних произведениях Толстой проповедовал идею самоусовершенствования и теперь пришел к убеждению, что царство благоденствия нужно создавать внутри самого человека. "Царство божие внутри вас", надо совершенствовать свой дух, свое сознание, надо освобождаться от страстей, от желаний устроить личное благополучие, надо создавать внутреннее счастье, независимое от внешних условий, и выработать такую точку зрения на жизнь, чтобы никакие внешние условия не помешали хорошей и счастливой жизни - таковы основы "учения" Толстого.

Считая, что жизнь человека должна являться своего рода проповедью о том, как надо жить, Толстой понимал, что его личная жизнь не всегда соответствовала его высказываемым требованиям к ней и это была одна из причин его мятущегося состояния, его все нарастающей неудовлетворенности жизнью.

Уже давно писатель тяготился своим положением собственника. Не желая дальше оставаться им, он в июле 1892 года подписывает раздельный акт, по которому вся недвижимость, то есть земля, лес, постройки, передаются жене и детям.

В феврале 1895 года Толстой написал рассказ "Хозяин и работник" и в январе 1896 года послал его в печать. Этого рассказа ждали с нетерпением, потому что уже распространились слухи, что Толстой как художник иссяк и писать больше не может, а рассказ "Хозяин и работник" свидетельствовал совершенно о противоположном. Рассказ имел большой успех, хотя вызвал много споров.

Весна 1895 года была самой тяжелой в жизни четы Толстых. Умирает самый младший, тринадцатый ребенок Ванечка семи лет от роду, короткая жизнь которого соединила в себе позднюю любовь Льва Николаевича и Софьи Андреевны.

С 1897 по 1898 год Толстой работал над своим знаменитым трактатом "Что такое искусство?". В 1899 году роман "Воскресение" был окончен и напечатан в журнале "Нива".

Последние десять лет жизни Л.Н. Толстого

А жизнь, между тем, не стояла на месте. На пороге был уже XX век. Мир менялся буквально на глазах. Толстой предвидел, что наступающий век несет с собой угрозу глобальных, невиданных по своим масштабам войн. Свои провидческие мысли Толстой излагал в страстных, обличительных статьях, и к его слову прислушивался весь мир. Прислушивался, но спокойствия в нем не было. Ясная Поляна к тому времени стала не просто семейной обителью, а местом паломничества. К Толстому тянулся нескончаемый поток посетителей со всех концов света. "Весь мир, вся земля смотрит на него: из Китая, Индии, Америки - отовсюду к нему протянуты живые трепетные нити, его душа для всех и навсегда", - писал о нем М.Горький. Жизнь великого старика была заполнена работой, разговорами, чтением…

После романа "Воскресение" Толстому хочется писать публицистические статьи. Но прежде чем приступить к статьям, он написал еще пьесу "Живой труп". Работал он над ней более полугода. Главное действующее лицо "Живого трупа", Федя Протасов, - живое воплощение против узаконенных обществом и государством чисто формальных устоев семейной жизни, скрепляющих совместную жизнь супругов не чувством взаимного влечения, а узами юридического принуждения. Драма "Живой труп" не была Толстым окончательно отделана. Ему казалось, что он пишет несерьезную вещь, что ему надо изображать жизнь народа, а он забыл о нем.

Толстого занимает мысль о том, что необходимо всем отказаться служить и повиноваться государству, которое обрекает народ на нищету, голод и неимоверные страдания. В своих статьях он резко критикует царских чиновников, церковь, государство, беспощадно разоблачает виновников угнетения трудящихся масс. Он считает, что есть только одно средство, которое может уничтожить правительственное насилие, это - "воздержание людей от участия в насилии". Люди, по его мнению, должны совершенствовать себя духовно, и тогда установится царство божие на земле, то есть счастливая жизнь людей.

Писатель на живых, конкретных примерах в доступной и яркой форме в своих статьях показывал бесправие трудящегося народа, его ужасную жизнь и тут же рисовал картины праздной жизни виновников гибели и страданий тысяч народных масс. Эти статьи Толстого наполняли сердца народа любовью к великому писателю, с такой смелостью бросающему в темное царство лжи и обмана огненные слова правды, слова, жгучие сердца людей.

В 1901 году Святейший синод отлучил Толстого от церкви предал его анафеме. Непосредственным поворотом к отлучению послужил роман "Воскресение", главным образом его главы, в которых Толстой разоблачал лицемерие, обман казенной церкви и высмеял тогдашнего обер-прокурора Святейшего синода К. Победоносцева в образе Топорова. Во всех церквах, по указанию Святейшего синода, во время служб проклинали имя Толстого как богоотступника, стараясь возбудить среди верующих ненависть к писателю, используя их религиозные чувства. Но, несмотря на это, популярность Толстого росла.

Пережитое волнение привело Толстого к болезненному состоянию. Весной 1891 года по совету врачей Толстой едет в Крым. В Крыму во время болезни Толстой не оставлял свои литературные занятия. Он понемногу начал работать над публицистическими статьями обращенные к рабочему классу. В Гаспре его навещали А.П. Чехов, А.М. Горький. Болезнь Толстого протекала неравномерно. То он чувствовал себя лучше, то опять становилось ему хуже. С наступлением лета 1902 года Толстой вернулся в Ясную Поляну.

В 1903 году Толстой пишет рассказ "После бала", темой которого послужил действительный случай. В рассказе использован принцип художественного контраста: яркая, красочная картина веселого бала в дворянском собрании сменяется суровой сценой мучительного наказания беззащитного солдата. Одновременно с рассказом Толстой написал три сказки. Мотивы этих сказок взяты из "Тысячи и одной ночи". Сказки цензурой не были допущены: они появились в печати только в 1906 году.

В 1904 году разразилась русско-японская война. До глубины души взволновало Толстого новое народное горе. Он резко осуждает правительства, развязавшие в своих интересах кровавую бойню народов. В это время он пишет статью "Одумайтесь". В ней Толстой называл Дальневосточную войну одним из самых страшных злодеяний, которое совершило царское правительство над русскими людьми. Вслед за войной 1904 года в России грянула революция. Рабочий класс и крестьянство поднялись на борьбу с капиталистами и помещиками. Отношение Толстого к революции 1905 года было противоречивое, он приветствовал ее как общественное движение, уничтожающее насилие эксплуататоров, их вековой гнет, но Толстой был против насильственного свержения капиталистов, помещиков, против насильственной ликвидации частной собственности.

В 1908 году Толстой пишет необычайно сильную статью "Не могу молчать", направленную против смертных казней, против правительства, палачей и разбойников. После подавления революции 1905 года царское правительство со всей силой обрушилось на участников революции. Во многих городах России происходили расстрелы рабочих и крестьян, воздвигались виселицы, на которых гибли передовые люди, поднявшие свой голос или руку против угнетателей. В своей статье Толстой выносил суровый приговор и царскому правительству и его чиновникам за совершенное злодеяния в стране, он считал их виновниками убийств и гибели тысячей передовых людей России.

К наиболее крупным произведениям Толстого последнего десятилетия относится замечательная историческая повесть "Хаджи Мурат". Работал над этой повестью до последних дней своей жизни. Во введении к "Хаджи Мурату" Толстой открыто сформулировал главную мысль своей повести: все живое до последних сил, до последнего вздоха должно бороться за жизнь, сопротивляться тем силам, которые калечат, уродуют, убивают жизнь. Рукопись "Хаджи Мурат" он взял с собой, когда навсегда уезжал из Ясной Поляны, надеясь продолжить работу над ней, но рукопись так и осталась незаконченной. Повесть была напечатана после смерти Толстого в 1912 году.

В последние месяцы жизни Толстой работал над произведением "Нет в мире виноватых", дошедшим до нас в трех незавершенных вариантах. В каждом из них противопоставляется жизнь богатых людей и бедняков.

В дневниках и письмах Толстого, начиная с 80-х годов, все чаще появлялись признания о его разладе с женой и почти со всеми детьми на почве противоположных взглядов на жизнь, о его глубоких душевных страданиях, вызванных тем, что он, не решаясь покинуть жену и детей, был вынужден вести ненавистную ему "барскую жизнь". Корни этих разногласий уходили в более ранние годы. В первые же месяцы семейной жизни Толстой и его жена обнаружили, что они на многое смотрят по-разному, что у каждого из них свои вкусы, привычки и ни тот, ни другая не намерены от них отказаться. Толстой хотел уйти из дому давно, уже тридцать лет, но все эти годы не решался осуществить свой замысел. Нужен был лишь толчок.

Таким толчком стало то, что он увидел, как Софья Андреевна в его кабинете лихорадочно перебирала бумаги, стараясь отыскать официальное завещание об отказе Льва Николаевича от авторских прав на свои сочинения, которое было составлено тайно от семьи. Это было слишком. Чаша терпения переполнилась. И он ушел. Ушел в темноту, в неизвестность. Ушел в свой последний скорбный путь.

Лев Николаевич Толстой умер 7 (20) ноября 1910 года на глухой никому неведомой станции Астапово Московско-Курской железной дороги. Гроб с телом Толстого был перевезен в Ясную Поляну. Похоронили его, как он того хотел, в яснополянском лесу "Заказ", на краю оврага, где, по преданию, была зарыта "зеленая палочка", на которой написано то, что должно уничтожить все зло в людях и дать им великое благо…

следующая лекция ==>

В каких произведениях русской классики отображён конфликт между представителями разных поколений и в чём эти произведения можно сопоставить с тургеневскими «Отцами и детьми»?

Выражение векторного произведения через координаты векторов.

Героем какого произведения Н.А.Некрасова является Гриша Добросклонов?

Единство произведения. Рамка (эстетический аспект анализа)

Писателя неотступно преследует мысль о трагическом положении России: «Переполненная Сибирь, тюрьмы,война, виселицы, нищета народа, кощунство, жадность и жестокость властей...» Бедственное положение народа Толстой воспринимает как свое личное несчастье, о котором невозможно ни на мгновение забыть. С. А. Толстая записывает в своем дневнике: «...страдание о несчастьях, несправедливости людей, о бедности их, о заключенных в тюрьмах, о злобе людей, об угнетении - все это действует на его впечатлительную душу и сжигает его существование». Продолжая дело, начатое еще «Войной и миром», писатель углубляется в изучение прошлого России, чтобы найти истоки и объяснение настоящего.

Толстой возобновляет работу над романом о Петровской эпохе, прерванную писанием «Анны Карениной». Эта работа вновь возвращает его к теме декабризма, которая привела писателя в 60-е годы к «Войне и миру». В конце 70-х годов оба замысла слились в один - поистине колоссальный: Толстой задумал эпопею, которая должна была охватить целое столетие, от времени Петра до восстания декабристов. Этот замысел остался в набросках. Исторические изыскания писателя углубили его интерес к народной жизни. Он критически смотрит на труды ученых, сводивших историю России к истории царствований и завоеваний, и приходит к мысли, что главный герой истории - народ.

Толстой изучает положение трудящихся масс в современной ему России и ведет себя не как сторонний наблюдатель, а как защитник угнетенных: организует помощь голодающим крестьянам, посещает суды и тюрьмы, вступаясь за невинно осужденных.

Участие писателя в жизни народа проявлялось и в его педагогической деятельности. Особенно активной она стала в 70-е годы. Толстой, по его словам, хочет образования для народа, чтобы спасти тонущих Пушкиных и Ломоносовых, которые «кишат в каждой школе».

В начале 80-х годов Толстой участвует во Всероссийской переписи населения. Он берет на себя работу в так называемой «Ржановской крепости» - московском притоне «самой страшной нищеты и разврата». «Отбросы общества», живущие здесь, в глазах писателя - такие же люди, как и все. Толстой хочет помочь им «встать на ноги». Ему кажется, что можно возбудить сочувствие общества к этим несчастным, что можно добиться «любовного общения» богатых с нищими, и все дело лишь в том, чтобы богатые поняли необходимость жить «по-божески».Но на каждом шагу Толстой видит иное: господствующие классы идут на любые преступления, чтобы удержать свою власть, свои богатства. Вот какой рисуется Толстому Москва, куда он переехал с семьей в 1881 году: «Вонь, камни, роскошь, нищета. Разврат. Собрались злодеи, ограбившие народ, на/брали солдат, судей, чтобы оберегали их оргию ", и пируют».

Весь этот ужас Толстой воспринимает так остро, что емуначинает казаться недопустимым его собственное материальное благополучие. Он отказывается от привычных условий жизни, занимается физическим трудом: колет дрова, возит воду. «Стоит войти в рабочее жилье - душа расцветает»,- записывает Толстой в дневнике. А дома он не находит себе места. «Скучно. Тяжело. Праздность. Жир... тяжело, тяжело. Просвета нет. Чаще манит смерть». Записи такого рода теперь наполняют его дневники.

Все чаще и чаще Толстой говорит о неизбежности «рабочей революции с ужасами разрушений и убийств». Он считает революцию возмездием за угнетение народа и злодеяния господ, но не верит, что в ней - спасительный выход для России.Где же спасение? Этот вопрос становится для писателя все мучительнее. Ему кажется, что зло, насилие нельзя искоренить с помощью насилия, что лишь единение людей в духе заветов древнего христианства может спасти Россию и человечество. Он провозглашает принцип «непротивления злу насилием». «...У меня теперь одно желание в жизни,- пишет Толстой,- это никого не огорчить, не оскорбить, никому - палачу, ростовщику - не сделать неприятного, а постараться полюбить их».

Вместе с тем писатель видит, что палачи и ростовщики неподатливы на проповедь любви. «Все сильнее и сильнее потребность обличения»,- признается Толстой. И он обличает яростно и гневно бесчеловечность правительства, лицемерие церкви, праздность и разврат господствующих классов.В начале 80-х годов завершился давно назревавший перелом в мировоззрении Толстого.

В своей «Исповеди» (1879-1882) Толстой пишет: «Я отрекся от жизни нашего круга». Писатель осуждает всю свою прежнюю деятельность и даже участие в обороне Севастополя. Все это представляется ему теперь проявлением тщеславия, гордости, корыстолюбия, которые свойственны «господам». Толстой говорит о своем желании жить жизнью трудового народа, верить его верой. Он думает, что для этого нужно «отрекаться от всех утех жизни, трудиться, смиряться, терпеть и быть милостивым».

В произведениях писателя находит свое выражение возмущение и протест широчайших масс, страдающих от экономического и политического бесправия.Идейные искания Толстого не прекращались до последнего дня жизни. Но, как бы ни развивались далее его взгляды, основными остается защита интересов многомиллионных крестьянских масс. И когда в России бушевала первая революционная буря, Толстой писал: «Я во всей этой революции состою в звании... адвоката 100-миллионного земледельческого народа» (1905).

Берег – это был бог, направление – это было предание, весла – это была данная мне свобода выгрестись к берегу – соединиться с богом. Итак, сила жизни возобновилась во мне, и я опять начал жить.

XIII

Отношение мое к вере теперь и тогда было совершенно различное. Прежде сама жизнь казалась мне исполненной смысла, и вера представлялась произвольным утверждением каких-то совершенно ненужных мне, неразумных и не связанных с жизнью положений. Я спросил себя тогда, какой смысл имеют эти положения, и, убедившись, что они не имеют его, откинул их. Теперь же, напротив, я твердо знал, что жизнь моя не имеет и не может иметь никакого смысла, и положения веры не только не представлялись мне ненужными, но я несомненным опытом был приведен к убеждению, что только эти положения веры дают смысл жизни. Прежде я смотрел на них как на совершенно ненужную тарабарскую грамоту, теперь же, если я не понимал их, то знал, что в них смысл, и говорил себе, что надо учиться понимать их.

Я делал следующее рассуждение. Я говорил себе: знание веры вытекает, как и все человечество с его разумом, из таинственного начала. Это начало есть бог, начало и тела человеческого, и его разума. Как преемственно от бога дошло до меня мое тело, так дошли до меня мой разум и мое постигновение жизни, и потому все те ступени развития этого постигновения жизни не могут быть ложны. Все то, во что истинно верят люди, должно быть истина; она может быть различно выражаема, но ложью она не может быть, и потому если она мне представляется ложью, то это значит только то, что я не понимаю ее. Кроме того, я говорил себе: сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью. Естественно, что для того, чтобы вера могла отвечать на вопрос умирающего в роскоши царя, замученного работой старика раба, несмышленого ребенка, мудрого старца, полоумной старухи, молодой счастливой женщины, мятущегося страстями юноши, всех людей при самых разнообразных условиях жизни и образования, – естественно, если есть один ответ, отвечающий на вечный один вопрос жизни: «зачем я живу, что выйдет из моей жизни?» – то ответ этот, хотя единый по существу своему, должен быть бесконечно разнообразен в своих проявлениях; и чем единее, чем истиннее, глубже этот ответ, тем, естественно, страннее и уродливее он должен являться в своих попытках выражения, сообразно образованию и положению каждого. Но рассуждения эти, оправдывающие для меня странность обрядовой стороны веры, были все-таки недостаточны для того, чтобы я сам, в том единственном для меня деле жизни, в вере, позволил бы себе делать поступки, в которых бы я сомневался. Я желал всеми силами души быть в состоянии слиться с народом, исполняя обрядовую сторону его веры; но я не мог этого сделать. Я чувствовал, что я лгал бы перед собой, насмеялся бы над тем, что для меня свято, если бы я делал это. Но тут мне на помощь явились новые, наши русские богословские сочинения.

По объяснению этих богословов основной догмат веры есть непогрешимая церковь. Из признания этого догмата вытекает, как необходимое последствие, истинность всего исповедуемого церковью. Церковь, как собрание верующих, соединенных любовью и потому имеющих истинное знание, сделалась основой моей веры. Я говорил себе, что божеская истина не может быть доступна одному человеку, она открывается только всей совокупности людей, соединенных любовью. Для того чтобы постигнуть истину, надо не разделяться; а для того чтобы не разделяться, надо любить и примиряться с тем, с чем не согласен. Истина откроется любви, и потому, если ты не подчиняешься обрядам церкви, ты нарушаешь любовь; а нарушая любовь, ты лишаешься возможности познать истину. Я не видал тогда софизма, находящегося в этом рассуждении. Я не видал тогда того, что единение в любви может дать величайшую любовь, но никак не богословскую истину, выраженную определенными словами в Никейском символе, не видал и того, что любовь никак не может сделать известное выражение истины обязательным для единения. Я не видал тогда ошибки этого рассуждения и благодаря ему получил возможность принять и исполнять все обряды православной церкви, не понимая большую часть их. Я старался тогда всеми силами души избегать всяких рассуждений, противоречий и пытался объяснить, сколько возможно разумно, те положения церковные, с которыми я сталкивался.

Отношение моё к вере теперь и тогда было совершенно различное. Прежде сама жизнь казалась мне исполнением смысла, и вера представлялась произвольным утверждением каких-то совершенно ненужных мне неразумных и не связанных с жизнью положений. Я спросил себя тогда, какой смысл имеют эти положения, и, убедившись, что они не имеют его, откинул их. Теперь же, напротив, я твердо знал, что жизнь моя не имеет и не может иметь никакого смысла, и положения веры не только не представлялись мне ненужными, но я несомненным опытом был приведён к убеждению, что только эти положения веры дают смысл жизни. Прежде я смотрел на них как на совершенно ненужную тарабарскую грамоту, теперь же, если я не понимал их, то знал, что в них смысл, и говорил себе, что надо учиться понимать их.

Я делал следующее рассуждение. Я говорил себе:

знание веры вытекает, как и всё человечество с его разумом, из таинственного начала. Это начало есть Бог, начало и тела человеческого, и его разума. Как преемственно от Бога дошло до меня моё тело, так дошли до меня мой разум и моё постигновение жизни, и потому все те ступени развития этого постигновения жизни не могут быть ложны. Всё то, во что истинно верят люди, должно быть истина; она может быть различно выражаема, но ложью она не может быть, и потому если она мне представляется ложью, то это значит только то, что я не понимаю её. Кроме того, я говорил себе: сущность всякой веры состоит в том, что она придаёт жизни такой смысл, который не уничтожается смертью. Естественно, что для того, чтобы вера могла отвечать на вопрос умирающего в роскоши царя, замученного работой старика-раба, несмышлённого ребёнка, мудрого старца, полоумной старухи, молодой счастливой женщины, мятущегося страстями юноши, всех людей при самых разнообразных условиях жизни и образования, - естественно, если есть один ответ, отвечающий на вечный один вопрос жизни: "зачем я живу, что выйдет из моей жизни?" - то ответ этот, хотя единый по существу своему, должен быть бесконечно разнообразен в своих проявлениях; и чем единее, чем истиннее, глубже этот ответ, тем, естественно, страннее и уродливее он должен являться в своих попытках выражения, сообразно образованию и положению каждого. Но рассуждения эти, оправдывающие для меня странность обрядовой стороны веры, были всё-таки недостаточны для того, чтобы я сам, в том единственном для меня деле жизни, в вере, позволил бы себе делать поступки, в которых бы я сомневался. Я желал всеми силами души быть в состоянии слиться с народом, исполняя обрядовую сторону его веры; но я не мог этого сделать. Я чувствовал, что я лгал бы перед собой, насмеялся бы над тем, что для меня свято, если бы я делал это. Но тут мне на помощь явились новые, наши русские богословские сочинения.

Церковь, как собрание верующих, соединённых любовью и потому имеющих истинное знание, сделалась основой моей веры. Я говорил себе, что божеская истина не может быть доступна одному человеку, она открывается только всей совокупности людей, соединённых любовью. Для того чтобы постигнуть истину, надо не разделяться; а для того чтобы не разделяться, надо любить и примиряться с тем, с чем несогласен. Истина откроется любви, и потому, если ты не подчиняешься обрядам церкви, ты нарушаешь любовь; а нарушая любовь, ты лишаешься возможности познать истину. Я не видал тогда софизма, находящегося в этом рассуждении. Я не видал тогда того, что единение в любви может дать величайшую любовь, но никак не богословскую истину, выраженную определёнными словами в Никейском символе, не видал и того, что любовь никак не может сделать известное выражение истины обязательным для единения. Я не видал тогда ошибки этого рассуждения и благодаря ему получил возможность принять и исполнять все обряды православной церкви, не понимая большую часть их. Я старался тогда всеми силами души избегать всяких рассуждений, противоречий и пытался объяснить, сколько возможно разумно, те положения церковные, с которыми я сталкивался.

Исполняя обряды церкви, я смирял свой разум и подчинял себя тому преданию, которое имело всё человечество. Я соединялся с предками моими, с любимыми мною - отцом, матерью, дедами, бабками. Они и все прежние верили и жили, и меня произвели. Я соединялся и со всеми миллионами уважаемых мною людей из народа. Кроме того, самые действия эти не имели в себе ничего дурного (дурным я считал потворство похотям). Вставая рано к церковной службе, я знал, что делал хорошо уже только потому, что для смирения своей гордости ума, для сближения с моими предками и современниками, для того, чтобы, во имя искания смысла жизни, я жертвовал своим телесным спокойствием. То же было при говении, при ежедневном чтении молитв с поклонами, то же при соблюдении всех постов. Как ни ничтожны были эти жертвы, это были жертвы во имя хорошего. Я говел, постился, соблюдал временные молитвы дома и в церкви. В слушании служб церковных я вникал в каждое слово и придавал им смысл, когда мог. В обедне самые важные слова для меня были: "возлюбим друг друга да единомыслием..." Дальнейшие слова: "исповедуем отца и сына и святого духа" - я пропускал, потому что не мог понять их.

XIV

Мне так необходимо тогда было верить, чтобы жить, что я бессознательно скрывал от себя противоречия и неясности вероучения. Но это осмысливание обрядов имело предел. Если ектения всё яснее и яснее становилась для меня в главных своих словах, если я объяснял себе кое-как слова: "пресвятую владычицу нашу богородицу и всех святых помянувше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим", - если я объяснял частое повторение молитв о царе и его родных тем, что они более подлежат искушению, чем другие, и потому более требуют молитв, то молитвы о покорении под ноги врага и супостата, если я их объяснял тем, что враг есть зло, - молитвы эти и другие, как херувимская и всё таинство проскомидии или "взбранной воеводе" и т. п., почти две трети всех служб или вовсе не имели объяснений, или я чувствовал, что я, подводя им объяснения, лгу и тем совсем разрушаю своё отношение к Богу, теряя совершенно всякую возможность веры.

То же я испытывал при праздновании главных праздников. Помнить день субботний, т. е. посвятить один день на обращение к Богу, мне было понятно. Но главный праздник был воспоминание о событии воскресения, действительность которого я не мог себе представить и понять. И этим именем воскресенья назывался еженедельно празднуемый день. И в эти дни совершалось таинство евхаристии, которое было мне совершенно непонятно. Остальные все двенадцать праздников, кроме Рождества, были воспоминания о чудесах, о том, о чём я старался не думать, чтобы не отрицать: Вознесенье, Пятидесятница, Богоявленье, Покров и т. д. При праздновании этих праздников, чувствуя, что приписывается важность тому самому, что для меня составляет самую обратную важность, я или придумывал успокаивавшие меня объяснения, или закрывал глаза, чтобы не видать того, что соблазняет меня.

Сильнее всего это происходило со мною при участии в самых обычных таинствах, считаемых самыми важными: крещении и причастии. Тут не только я сталкивался с не то что непонятными, но вполне понятными действиями: действия эти казались мне соблазнительными, и я был поставляем в дилемму - или лгать, или отбросить.

Никогда не забуду мучительного чувства, испытанного мною в тот день, когда я причащался в первый раз после многих лет. Службы, исповедь, правила - всё это было мне понятно и производило во мне радостное сознание того, что смысл жизни открывается мне. Самоё причастие я объяснял себе как действие, совершаемое в воспоминание Христа и означающее очищение от греха и полное восприятие учения Христа. Если это объяснение и было искусственно, то я не замечал его искусственности. Мне так радостно было, унижаясь и смиряясь перед духовником, простым робким священником, выворачивать всю грязь своей души, каясь в своих пороках, так радостно было сливаться мыслями с стремлениями отцов, писавших молитвы правил, так радостно было единение со всеми веровавшими и верующими, что я и не чувствовал искусственности моего объяснения. Но когда я подошёл к царским дверям и священник заставил меня повторить то, что я верю, что то, что я буду глотать, есть истинное тело и кровь, меня резнуло по сердцу; это мало что фальшивая нота, это жестокое требование кого-то такого, который, очевидно, никогда и не знал, что такое вера.

Но я теперь позволяю себе говорить, что это было жестокое требование, тогда же я и не подумал этого, мне только было невыразимо больно. Я уже не был в том положении, в каком я был в молодости, думая, что всё в жизни ясно; я пришёл ведь к вере потому, что помимо веры я ничего, наверное ничего, не нашёл, кроме погибели, поэтому откидывать эту веру нельзя было, и я покорился. И я нашёл в своей душе чувство, которое помогло мне перенести это. Это было чувство самоунижения и смирения. Я смирился, проглотил эту кровь и тело без кощунственного чувства, с желанием поверить, но удар уже был нанесён. И зная вперёд, что ожидает меня, я уже не мог идти в другой раз.

Я продолжал точно так же исполнять обряды церкви и всё ещё верил, что в том вероучении, которому я следовал, была истина, и со мною происходило то, что теперь мне ясно, но тогда казалось странным.

Слушал я разговор безграмотного мужика странника о Боге, о вере, о жизни, о спасении, и знание веры открылось мне. Сближался я с народом, слушая его суждения о жизни, о вере, и я всё больше и больше понимал истину. То же было со мной при чтении Четьи-Минеи и Прологов; это стало любимым моим чтением. Исключая чудеса, смотря на них как на фабулу, выражающую мысль, чтение это открывало мне смысл жизни. Там были жития Макария Великого, Иоасафа царевича (история Будды), там были слова Иоанна Златоуста, слова о путнике в колодце, о монахе, нашедшем золото, о Петре мытаре; там история мучеников, всех заявлявших одно, что смерть не исключает жизни; там истории о спасшихся безграмотных, глупых и не знающих ничего об учениях церкви.

Но стоило мне сойтись с учёными верующими или взять их книги, как какое-то сомнение в себе, недовольство, озлобление спора возникали во мне, и я чувствовал, что я, чем больше вникаю в их речи, тем больше отдаляюсь от истины и иду к пропасти.